Богословие в строгом смысле слова

[Zygmont]

Наконец, решил записывать свои богословские фантазии. Для начала - как придется, сколько бы ни было беспомощно. И маленькими кусочками, по порядку. Может быть, потом из всего этого получится большое и эстетически привлекательное эссе, в котором все было бы так, как я переживаю, но пока - голые конспективные мысли. Ну, начинаю с самого главного. "Господи, отныне и теперь ты станешь единственным предметом моих помышлений".

Есть вещи, несуществование которых ничего не прибавляет и не отнимает. Наверное, невозможно придумать новый цвет, потому что все цвета даны в чувственном восприятии. Если бы такой цвет и был, то его актуальное отсутствие не может переживаться как значимая невозможность, или, более того, как утрата или потеря. Есть вещи, несуществование которых порой переживается болезненно: то, что могло бы быть и хотелось бы, чтобы было, но его нет. Многим хотелось бы иметь крылья, чтобы летать, немногим - иметь жабры, чтобы дышать под водой. Это чувство сродни обыкновенной зависти: видеть, как нечто есть у другого, и переживать, что его нет у тебя. Иному хотелось бы, чтобы существовали драконы и фениксы, но их нет, и с этим приходится смириться.
Но есть одна "вещь", которая выходит за границы "вещности", несуществование которой переживается настолько сильно, что отбрасывает свою тень на все существование человека. Это Бог. Несуществование Бога есть абсолютное несуществование, вечное "нет" на каждое временное "да". Единорог мог бы существовать, но не существует; Бог не может существовать и не существует, не может именно в силу того, что не существует. Если Бог, согласно Фейербаху, это проекция человеческих качеств, то это проекция, устремленная к своей полноте, к своей абсолютности, а значит - к тотальному опустошению самой себя, как луч света, который исчезает во тьме. Это несуществование нельзя постичь ни умом, ни сердцем: мы абсолютизируем понятие "пребывать где-то" и видим, как стоим на остановке или сидим в кресле; но если надувать это представление еще и еще, то оно лопнет, и ум откажется воображать нечто вездесущее. Время есть, по крайней мере, есть в нашем восприятии, есть малое и долгое время, но вечности нет, как нет и мгновения. Есть пространство, есть малое и большое пространство, но нет бесконечности. Есть жизнь, но нет бессмертия. Все то, чего нет, сходится в Боге. Бог есть небытие, Бог есть отсутствие Бога, как у Сартра: "Ты видишь щель в полу? Это Бог". Его светоносный мрак скрывает в себе все то, отсутствие чего так мучит человека, в первую очередь - вечность и бессмертие. Эти понятия абсолютно пусты, и в качестве десигнатов лишены денотатов, но имеют столь огромный смысл именно потому, что пусты. Бог есть бесконечная воронка присутствия в отсутствии и отсутствия в присутствии. И если отсутствие единорогов еще может быть "от человека", от соединения в его мысли прекрасной белой лошади и рога, которые есть по отдельности, то вечности и бесконечности нет нигде и никогда, есть лишь представление о них, настолько пустое, что его невозможно даже помыслить. Прикосновение к ним сулит лишь страх и головокружение. Отсутствие Бога - от самого Бога, как того, кто отсутствует. Человек существует, Бог не существует; это линия смерти, "или - или", это было, это есть, это будет против этого не было, этого нет, этого не будет никогда. Бог есть потенциальность прошлого, он - не возможность, а невозможность, или возможность, которая упущена по определению. Его нет и не могло бы быть, и в этом "нет" скрывается мера того, насколько он есть без того, чтобы быть.