Очень хочется подать то, что я скажу, за науку, и что-то, вероятно, получится, но не сейчас. Позже. А скажу о «пропаганде гомосексуализма» и гомофобии.
Дело в том, что я недавно наконец-то прочел «Насилие и священное» Рене Жирара. Мировоззренческий и очень близкий мне текст. Статус Жирара в научном сообществе, мягко говоря, сомнителен, однако его идеи представляются мне невероятно эвристичными. Они объясняют крайне много. Дело в том, что насилие – и есть священное, которое в таковом виде изгоняется из общины с помощью «козла отпущения», чтобы люди не переубивали друг друга. Все понятно. Но кроме этого, Жирар утверждает, что сексуальность и насилие – также одно. С этим можно спорить, но можно и согласиться, и тогда глазу открываются новые горизонты. Почему младенец и девственница могут быть определены одним и тем же словом – «невинный»? Это непонятно, если не обратиться к динамике насилия. Они в буквальном смысле слова «не виновны», в смысле обратном тому, в каком «виновен» вор или убийца. Насилие – это власть. Власть государства – всего лишь право на насилие, власть Бога – право на насилие и произвол. Почему символом Шивы-разрушителя является лингам? Поэтому же. Почему Господь Кришна в «Бхагавад Гите» говорит усомнившемуся Арджуне «ты ведешь себя как евнух»? А вот поэтому же. Можно продолжать, а можно и остановиться.
Так вот. Гомосексуализм – тоже насилие. Жирар настаивает на реальности того первого акта насилия, с которого и начался его порочный круг – например, на убийстве отца в концепции Фрейда или в том, что Мардук убивает Тиамат. Что касается гомосексуализма, то, вероятно, когда-то не было гомосексуалов. Все началось насильственно – в общей или частной перспективе. В первую очередь это касается мужской гомосексуальности, конечно, а женская в русских исповедных списках вообще считалась рукоблудием. Русский мат иллюстрирует эту насильственность гомосексуализма в религиозном сознании особенно ярко. На Западе гомосексуализм может быть «просто» таковым. То есть гомосексуалы «оба». Культурная память России содержит иное – гомосексуал, «пидор», только тот, кто подвергся насилию. Насильник чист. Однако насилие заразно, оно распространяется, как чума. Кто испытал насилие, должен отомстить, ответить на него. Из этого понятны все табу (да, именно табу, религиозные запреты), связанные с «опущенными» на зоне. Нельзя не только говорить с ним, но и отобрать него ложку, она нечиста, она - табу. Понятно, почему православным националистам надо противостоять ЛГБТ-мероприятиям – да, потому что бесы переходят из «них» в «нас» и наших близких. Они – носители насилия, заразные, чумные и омерзительные обиталища бесов и всякого духа нечистого.
Итак, удивляться тому, что законы так настаивают именно на сексуальной ориентации, сексе, «лезут в постель» не следует. Это вопрос не о семье и браке, не о правах, а о динамике насилия. «Пропаганда гомосексуализма» - это не юридическое понятие, это зараза, которую несет насилие, правда, облеченное в чужие одежды. И, конечно, от этого нужно ограждать в первую очередь детей, как существ «невинных», не испытавших на себе насилия и поэтому особенно легко к нему восприимчивых. Они – не члены общины, они не «вакцинированы» благим, священным насилием ответа на насилие.
Вот так я считаю.