Сегодня в очередной раз ездил в Тайнинское, на мероприятие, которое раньше называлось "Чин Покаяния", а теперь переименовано в "Молитвенное Стояние за воскресение Царства Православного". Как обычно, пообщался со старыми знакомыми, получил прогноз на ближайшие несколько лет (в 2012 году начнется война, будут найдены мощи Серафима Саровского, через год он воскреснет, а в 2018 уже будет восстановлено Православное Царство), собрал ценную информацию об общинах в Нижнем Новгороде и Липецке, добыл контакты, наслушался расхожих баек, прочел про Сон Богородицы, который, будучи переписан кем-либо, дает полную защиту от всего, счастье, здоровье и много любви, внезапно купил фильм про Славика на 4 дисках и книгу про него же, но дело вовсе не в этом.
Когда еще не начался Чин, к пункту сбора прибыла некая радикалка, настолько радикальная, что ее слова вызывали ненависть и радикальное непонимание не только у меня (я-то привычный), но и у менее радикальных радикалов. Она говорила о том, что если кто-то взял паспорт, то он уже не "раб Божий". И те, кто ходит в "закодированные" храмы МП, тоже, но меньше. Ей начали возражать, говоря, что она не может решать за Бога, она же с безумным упорством утверждала обратное. Кстати, от нее я узнал про новую моду православных фундаменталистов - не сжигать паспорта, а возвращать их в соответствующие учреждения, хотя бы по почте; оная женщина не поленилась отправить свой паспорт из Москвы в Новосибирск. И был у этой женщины сын - обычный мальчик лет 8-10, который стоять на Чине решительно не хотел. Конфликт начался, когда она потребовала от него благословиться у владыки Корнилия, а он отказался. Она, конечно, начала доказывать ему, что это в нем говорит "бесяра", что это не он не хочет благословляться, а злой дух в нем, что он ведет себя как бесноватый, как сумасшедший и т.д. После этого она заявила ему, что сегодня он непременно причастится. После его отказа воспоследовало то же самое в удесятеренной мере, при этом говорилось, что его душа хочет причаститься тела и крови, а "бесяра" не хочет, и что сейчас не он говорит, а "бесяра". Все это при том, что в 8 лет выражение "причаститься тела и крови" звучит и понимается неадекватно. В общем, на моих глазах совершались осознанные попытки не допустить формирования здорового эго, раскроить личность, доказать, что он - это не он, а насколько травмируют подобные слова в таком возрасте - думаю. говорить не стоит.
Я могу стерпеть многое, а ко многому и вовсе отношусь проще, но не это - слишком живо он мне напомнил меня самого в том же возрасте и даже постарше. Мне очень хотелось подойти к мальчику, сказать ему что-нибудь доброе, ободрить. После того, как ему всучили хоругвь, он выглядел совершенно разбитым.
Я не подошел. Не знаю - может быть, и стоило. Как известно, антропологи (и религиоведы тоже) могут бесконечно говорить об этике полевого исследования. Пожалуй, сейчас подходящий случай, чтобы начать.